Я родился в Гетеборге в 1961 году. В том же году в Гетеборге собрался так называемый «Первый Ситуационистский Интернационал». Событие, которое раскололо движение и из которого победителем вышло политизированное крыло во главе с Ги Дебором. Художественному крылу, руководимому датским художником Асгером Йорном, ничего другого не оставалось, как создать Второй Ситуационистский Интернационал. Над двумя своими книгами, Fin de Copenhague (1957) иMйmoires (1958), Ги Дебор и Асгер Йорн работали в тесном сотрудничестве.
Я был в Гетеборге 14-16 июня 2001 года во время беспорядков, вызванных визитом Джорджа Буша и саммитом Европейского Союза, когда полиция открыла огонь.
Влажный пыльный надувной матрас хорошо пахнет, я утыкаюсь в него лицом. В школьном классе с лампой под потолком и надувным матрасом. Там в шкафу Желтый Т находит какую-то еду, которую он делит с другими на других надувных матрасах. Желтый Т самостиен. Он предоставляет другим описывать себя. Ему наплевать. Он оставляет прерогативу интерпретации другим. Он говорит то, что он хочет сказать.
Он одевается так, как он хочет одеваться. У него имеются взгляды, которые он хочет иметь. Он автономен. В этом весь секрет автономности. В этом весь секрет Антифашистского Действия. Они могут быть за ненасилие или за насилие. Они
могут быть за маскировку или за немаскировку. У них может быть множество разных мнений. Они могут быть частью целого ряда различных организаций. В этом метод действия. Они автономны. Объединяет их – действие. Они автономны и они собрались для объединенного действия и потом станут автономными вновь, или они автономны все время и собрались на данный момент, момент объединенного действия, на протяжении которого они продолжают быть автономными и станут – после того, как действие завершится – автономными, каким они и были все это время. Желтый Т автономен. Он делает то, что он хочет делать. Антифашистское Действие – против сексизма, гомофобии, расизма, капитализма и фашизма. Желтый Т автономен. Он никому не позволяет представительствовать за себя и сам никого не представляет. Антифашистское Действие было основано в начале девяностых после РАФ, в нем было что-то новое и совершенно отличное, и теория тройного угнетения была нова, и вы не могли просто так вывести расизм и патриархат из капитализма, равно как и капитализм и патриархат из расизма и капитализм и расизм из патриархата. Следовательно, все это отдельные явления. Как и люди. Автономные. Они представительствуют лишь за себя и могут представительствовать лишь за себя. Желтый Т автономен.
В 1958 году Йорн и Дебор подводят итог своему сотрудничеству в книге Mйmoires, второй и наиболее сложной из двух книг, которые они написали вместе (первая, Fin de Copenhague, вышла в 1957-ом, это комментарий к обществу потребления – окольным путем комиксов, коммерческих слоганов и т. д.). Mйmoires, целиком (как и Fin de Copenhague) состоящая из заимствованных фраз, это книга, которая особенно важна в связи с этой архивной стратегией: с ее белыми страницами, испещренными фотоизображениями, анонимными фрагментами текстов, взятых из самых разных контекстов, и лучистыми красными, синими, розовыми, зелеными разноцветными пятнами, нанесенными Йорном (которые, согласно Гилману, «объективируют “возвышенное” как бессильную пачкотню»), книга напоминает ситуационистский derivй (дрейф), чертеж или карту городских блужданий ситуационистов. Но одновременно с созданием карты, этой основы для действий, она является также и памятью – памятью о ранних годах Леттристского Интернационала 1952-53 гг. Вместо того чтобы описывать события и желания, Mйmoires рассказывает о внешних обстоятельствах, необходимых для того, чтобы артикулировать эти мгновения прошлого. Она рассказывает о где, когда и как, а не о что. Отчужденная от первоначальной местности, которую она переводит, книга оборачивается своим собственным структурным пространством, с особыми материальными условиями: «Страсть говорить и вспоминать зиждется на материальной основе», как гласит одна из страниц книги. Книга становится выравнивающей поверхностью, где цветные пятна Йорна, печатный текст и фотоизображения объединены в банальной последовательности. Не стоит принимать за чистую монету отсылку к Поллоку,
присутствующую в живописной технике Йорна, однако, вместе с тем фото-литографические подтеки и брызги подрывают риторику аутентичности, окутывающую творчество Поллока. И по контрасту с фотографиями Хартфильда, прерывающими плотные, разноцветные уровни, в которые они помещены, Mйmoires сводят все – включая разноцветные следы – к состоянию фотографии, где ни один жест неотличим от другого – способность вычленить или прервать, подчеркнутая через посредство бурных наслаивающихся мазков, однако, как и
в окольных рисунках Йорна, ни отменяющая, ни уничтожающая скрывающийся под ними текст. Вместо попыток спонтанного выражения, как в дадаистских коллажах-стихотворениях или в футуристских Parole in Libertа, приходят кодифицированнные, графические знаки, характерные для структуры книги: память архива, собирающая саму эпоху, что является каркасом ситуацинистской работы в целом.
Около семи вечера «Йа Баста» провели в гимнастическом зале тренировку по ненасильственным действиям. Они готовились к проникновению на Svenska Mдssan в пятницу утром, одетые в белое, символизирующее отверженных, а те, кому не по нутру символизм, могли, конечно же, одеться в разноцветные комбинезоны по своему усмотрению, а впереди демонстрации взметнутся 8000 воздушных шаров, всех цветов, какие только можно вообразить, шаров, которые полиция вынуждена будет смять, прежде чем доберется до демонстрантов. Я почти испытываю ностальгию. И они сказали нам, что «Белые Комбинезоны» – это образ действия, который в Гетеборге был представлен «Глобализацией Снизу» и «Йа Бастой» из Финляндии и, что у них древняя родословная, восходящая ко времени, когда «Йа Баста» из Италии получила почетное задание быть телохранителем субкоманданте Маркоса, когда караван направлялся к Мехико, дабы покончить с пятисотлетним угнетением американских индейцев. Я чувствую ностальгию. Так же, как
субкоманданте Маркос не имеет лица, «Белые Комбинезоны» – это символ невидимости и неповиновения, символ, открытый всем, кто хочет странствовать и требует действовать мирно в публичном пространстве и восставать против несправедливости, используя собственное тело как оружие. «Белые Комбинезоны» это не знак идеологии. Главные принципы «Белых Комбинезонов» сосредоточены в сапатизме, «Белые Комбинезоны» – это горизонтальное движение, в котором у всех есть возможность участвовать, облеченный в сапатистский язык основной принцип «Белые Комбинезоны» – странствовать требуя, решать послушно, слушаться решительно. «Белые Комбинезоны» не стремятся к политической власти, но хотят действовать во имя изменения общества здесь и сейчас. «Белые Комбинезоны» также символизируют переход общества к информационному и обслуживающему. Синие воротнички сменились белыми: производительный труд и сопротивление больше уже не ограничены заводами, но распространяются по всей ткани общества. Таким образом «Белые Комбинезоны» символизируют нового субъекта производства – субъекта, чей труд все реже и реже является традиционным трудом рабочих, а все чаще и чаще обновляющимся и коммуникативным социальным, интеллектуальным, нематериальным трудом. Тело – это субъект и объект политической борьбы, тело – это оружие в деле «БелыхКомбинезонов», как и анализ Мишеля Фуко и понятие феминисткой биополитики кристаллизуются в самых отверженных, живущих «без документов».
Итак, пути Ги Дебора и Асгера Йорна разошлись. Вершина и крах политизированного Первого Ситуационистского Интернационала пришлась на события Мая 1968. Для части Первого Ситуационистского Интернационала это началось в 1966 году, когда студенческий профсоюз в Страсбургском университете попросил их написать критический текст о студенческой жизни – это должен был быть памфлет «О Нищете Студенческой Жизни», призывающий студентов к восстанию. В 1968 «Первый Ситуационистский Интернационал» принял участие в захвате Сорбонны. Полиция попыталась взять Сорбонну под свой контроль, в результате чего произошли беспорядки, за которыми последовала всеобщая забастовка, в которой участвовало около десяти миллионов рабочих. Ситуационисты распространяли призывы к захвату заводов и созданию советов рабочих. Разочарованные в студенчестве, вскоре ситуационисты оставили университет, чтобы учредить С. П. З. – Совет Поддержки Завоеваний, который распространял требования ситуационистов в куда большем масштабе. Правительство и профсоюзы пошли на сделку, но никто не вернулся к работе. Только после того, как де Голль пригрозил гражданской войной, и на парижских улицах была задействована армия, забастовка была свернута. Полиция вернула Сорбонну, а С.П.З. был распущен. После этих событий «Первый Ситуационистский Интернационал» уже не оправился и умер сам собой в 1972 году.
