Девушка переходит все границы
(Из подслушанного на улице разговора, 15.04.04).

Сырое петербургское утро. Комната в беспорядке. По полу валяются бутылки водки, окурки и использованные презервативы. В беспорядке и одежда Коли и Юли, которые сидят на полу и задумчиво курят. Юля в рубашке Коли, Коля в полотенце Юли.

 

Юля: Кто я такая, чтобы кого-либо любить?

Коля: Я знаю, как любить ребенка, отправляя его в мир. Но как любить женщину, которую скорее хочется съесть?

Юля: Ты знаешь, как ее влюбить.

Коля: Но не любить.

Юля: Ну что ж, Бог с ней, с любовью – сделай мне ребенка, я буду как мои подружки весела.

Коля: Так мы оба имеем, значит, право любить ребенка?

Юля: Да, на это у меня хватит веры в себя. Но кажется, именно потому, что в ребенке я себя куда-то отправляю, как конверт. Любить свысока, как любит Бог, значит прятаться в высоту большого. Но как любить равного и, снедаемая им, дарить ему свободу?

Коля (нежно дотрагиваясь до Юлиного бедра): Будь мальчик, Юля!

Юля оскорбленно вскакивает и убегает в ванную.

Звенит звонок в дверь.

Коля судорожно натягивает брюки и идет открывать. Входят друзья: иностранец Z. с его русским переводчиком Магуном. Оба только что вернулись из альпинистского похода на Эльбрус, но уже успели где-то изрядно поднабраться.

Z. Zдравствуй, Коля. Где же Юля? Мы надеялись на смешанную компанию.

Коля (смущенно). Сейчас, конечно, одну минуту. (Кричит) О Юля, Юля!

Юля (выходит нагая как свобода, краснеет, но быстро набрасывает на себя одеяло): Коля, отдай мое полотенце! Как хорошо, что пришли знающие люди. Скорей скажите, что вы знаете, а то я волнуюсь.

Z. Ужас что творится. Мы видели с гор. Все люди равны, но они друг друга не любят.

Магун: Они убивают друг друга как непослушных детей.

Z. Они пугаются друг друга как звери.

Магун: И себя они тоже не любят, но очень боятся.

Коля: Мы же любим, но любви не знаем. Но мы хотим быть равными!

Юля: Равные знают, на что равняться! И я хочу знать! Что вы нам посоветуете?

Z. Есть ли у вас пиво, дорогие чужеземцы?

(Пива нет, но оно всегда есть у соседки Коли с Юлей, Варвары. Приходится пригласить и ее в гости. Она приходит с тремя банками пива Пит. Волосы Варвары раскрашены в зеленый цвет.Z наливают пива).

Z (задумчиво): Разве я советую вам любовь к ближнему? Скорее я советую вам бежать от ближнего и любить дальнего!

Коля: Мне кажется Юля, что он предлагает тебе свою кандидатуру.

Z. Выше любви к ближнему стоит любовь к дальнему и будущему; выше еще, чем любовь к человеку, ставлю я любовь к вещам и призракам.

Вы не выносите самих себя и недостаточно себя любите: и вот вы хотели бы соблазнить ближнего на любовь и позолотить себя его заблуждением.

Коля: Но это абстракция какая-то. Так всегда у вас, иностранцев. Вместо Юли, вы предлагаете мне какого-то грядущего Чингачгука.

Магун: Нет, он не это имел в виду. Просто сейчас такое время, что исчезло и ближнее и дальнее.

Z. Нету пафоса дистанции.

Магун: Дай мне сказать. Ты уже высказался. Так вот, мы барахтаемся в беспространственном мире, как лягушки в болоте. Ирак близко или далеко от Америки? Он и то, и другое сразу, или ни то, ни другое, поэтому они устраивают там войну, и в то же время устанавливают демократию.

Но любовь есть отпечаток дальнего в ближнем или внутреннем. Представь себе, что на изнанке твоей крайней плоти (извини, Юля) стоит печать неизвестного, экзотического царства. В момент, когда Коля обнимает Юлю, между ними разверзается бездна.

Современность началась с географической любви – поиска Эльдорадо со смуглыми девами. Нашли, но к сожалению сразу аннексировали, а дев изнасиловали. Тем не менее это Эльдорадо стоит неотступно за нынешней глобализацией, как поруганный и поэтому закрывшийся рай, заповедный прообраз Земли. Любовь же разверзает и республикански обустраивает экзотическую страну (утопию) здесь и теперь, в прозе повседневности. Потому она – политическая страсть. Любовь без аннексий и контрибуций.

Юля: Красиво разговариваете, Артемий. Уши девушек любят красивые слова. Я Колю ни в какое Эльдорадо отпускать не собираюсь. Только сифилис привезет.

Коля: Вот-вот! Не должен ли любящий давать возлюбленному свободу?

Юля: Да, но на это у меня нету сил. Я слишком слаба, чтобы противостоять силе притяжения…

Магун: Которую Эмпедокл называл любовью.

Юля: Ах, расскажите мне об Эмпедокле.

Z. Он был пессимистом и плохо кончил, этот певец слепой любви и слепой ненависти.

Магун: Да, но его открытие – в неотделимости любви и вражды.

Z. Есть ли уши для моего определения любви?

Юля: Да, вот (показывает).

Z. Любовь – в своих средствах война, в своей основе смертельная ненависть полов.

Магун: Возможно, что только война и позволяет любящим добиться взаимного признания и отстраненного уважения, которого так не хватает сегодняшним государствам и гражданам. Любите врагов ваших…Враг, говорил Шмитт, это тот кто ставит тебя под вопрос. Значит, ты ему интересен. И горе тому (опять Шмитт), у кого нет врага. Но ведь с другой стороны бывает и слепая вражда, не знающая любви…

Варвара: Вы с вашим иностранцем шпарите как по писаному! Я читала что-то подобное у Ницше. Он вообще женщин предлагал плеткой бить, а сам подойти к ним боялся. Вот и у вас одна болтовня пустая. Кто хочет со мной трахаться – пусть вежливо себя ведет и комплименты говорит, а не хочет, скатертью дорога. О чем базарить-то? А ты тоже сидишь Юля, уши поразвесила. Если им что не нравится, пусть излагают в письменном виде и присылают, вместе с букетом. Таких философов я тебе в соседнем баре до кучи найду, да посимпатичнее и помускулистее.

Магун: Обидно, Варвара. Что ты наезжаешь? Мы же спокойно тут беседуем…

Варвара: Правильно, чего ж тут волноваться: строите из себя орлов, а бабы и рады слушать и слушаться. Если хотите войну полов, то и получайте ее, но тогда никакой любви я вам не обещаю.

Юля: Действительно, половоители вы мои – вы сами-то хоть любите женщин? Или только знаете их издали?

Z. К счастью, я не намерен отдать себя на растерзание; современная женщина терзает, когда она любит…Знаю я этих прелестных вакханок… О, что это за опасное скользящее, подземное маленькое хищное животное! И столь сладкое при этом!…Маленькая женщина, ищущая мщения, способна опрокинуть даже судьбу. – Женщина несравненно злее мужчины и умнее его; доброта в женщине есть уже форма вырождения

Магун. Получается, что женщина – это вечный партизан, игрок без правил. Поистине персонаж нашего времени. Наша консервативная ностальгия по времени уважающих друг друга, но воюющих императоров, наверное типично мужская.

Коля: Ну и что плохого? Женщине тоже не помешала бы небольшая прививка мужского…Пока, по-моему, феминизм производит каких-то зомби обоих полов.

Хочется все-таки научиться смотреть любви в глаза, а не пялиться постоянно в глаза смерти.

Варвара: Правильно, вы хотите, чтобы вам все в глаза заглядывали, таскали пиво и гадали, чего вы еще желаете. Надоели эти напыщенные петухи, я тоже хочу покомандовать.

Юля: Пока что, ребята, вы умеете только кричать любви в уши…

Z. Да, но вы нас постоянно соблазняете своими расспросами – поэтому неизвестно еще, кто здесь командует. Когда мы разговариваем, то заигрываем с миром, изучая его силовые линии. Философия – это как бы Vorspiel, и для нее нужно, конечно, терпение. Вещая с авторитетным видом, мы не подавляем вас своей властью, а скорее заражаем ею – подавляют же нас те, кто лицемерно говорит: “никакой власти над другими”, “не дай Бог вам возвыситься над ближним, удалиться от него”, “не дай Бог вам быть высокомерным мужчиной”, “не дай Бог вам быть слабым и женственным”. Мы не слушаем голоса моральной корректности, который запрещает нам обижать других; мы не согласны удовлетворяться достигнутым и надеяться на прогресс. Мы откликаемся (пока можем!) только на один, женский императив, который всегда говорит “еще”, во всех смыслах слова.

Магун: Кстати о смыслах слов, мы сами должны прислушиваться к собственному голосу, т.е. к голосу языка. Найти силу для любви в наводимой ею слабости – трудная задача. Но искать ее следует в любви к любому, к кому и чему угодно, по латыни quodlibet. Любовь содержит в себе момент произвола (не моего или вашего, а вообще произвола), который позволяет нам в видеть в любимой вещи…

Варвара: Вот-вот, всегда вещи!

Магун:…ее любую и любую сущность. И высвобождать это любое – материю возможности – в нас самих. Именно любовь позволяет нам любоваться плотью, то есть слепым безымянным веществом мира. Поэтому любовь – революционная сила – она не знает границ и определений, она призывает и освобождает всех без разбора.

Юля: Ну не всех, а тех, кого конкретно ты любишь.

Магун: Да, но ты любишь в возлюбленном любого, и любишь его любым, каким бы он ни был. И поэтому знаешь, что могла бы полюбить каждого, первого встречного, как храмовая проститутка.

Юля: Женщина слаба… Могла бы наверное и первого встречного…

Коля: Да, но я надеюсь, на всех угнетенных мира тебя не хватит.

Юля: Не, я правда хотела бы, чтобы люди освободились. Но не я же их закрепощала! Я даже их не рожала! У меня нет таких сил, чтобы освободить всех, кого угодно! Я же не Врачи без границ!

Z: У женщины нет ничего невозможного – так сказала мне сегодня одна ваша babushka.

Коля: Ну, это знает любой дурак.

В это время снова спустились сумерки, и комната осветилась серым трезвящим светом любви.

 

* Многие высказывания Z. позаимствованы им из различных произведений Ф. Ницше: “Так говорил Заратустра”, “Генеалогия морали”, “Ecce Homo”, “Борьба науки и мудрости”. Ницше вывел любовь из привычных рамок морали, сентиментальности и метафизики, “по ту сторону добра и зла” – и позволил в кои веки говорить о ней удивленно, как говорят персонажи этого диалога.