#7: Дрейф. Нарвская Застава

Thomas McDonough // THE DERIVE AND SITUATIONIST PARIS

In: Andreotti, Libero- Costa, Xavier : SITUATIONISTS- Art, Politics, Urbanism

Museo d’Art Contemporain de Barcelona 1996

In 1957, on the eve of the founding of the Situationist International, Guy Debord produced two unusual maps of Paris. Published with the help of his friend, the Danish painter Asger Jorn, Discours sur les passions de l’amour was an independent, folded map, while The Naked City was included in Jorn’s tract Pour La forme of 1958. Their production coincided with one of the high points of situationist intervention into the spheres of visual culture. Debord and Jorn composed the collage novel Fin de Copenhague in the same year, and the more ambitious Memoires in 1958. Debord’s second film, Sur le passage de quelques personnes a travers une assez courte unite de temps, also dates from this period. Like the maps, these works had something of a retrospective character, summarizing past activities and concerns and assessing their future relevance for the Situationist International.

ASSUMPTIONS
Since the 1980s, and with increasing speed since 1989, the world’s largest firms have taken advantage of technological and organizational innovations to pursue expansionist strategies whose operational framework is that of a “borderless,” i.e. tarif-free world. This mutation in capitalism is often interpreted as corporate globalisation, where competition between industrial and commercial groups for world market-share and the race to achieve economies of scale leads both to mega-mergers and to extensive foreign direct investment, itself driven by financial speculation. Under this interpretation, industrial lobby groups become key actors in a process of “deregulation” designed for the sole benefit of the largest firms, and applauded by institutional investors. The advantage of this reading is to underscore the considerable power of specific corporate entities, irrespective of their country of origin.

https://library.nothingness.org/articles/SI/en/display/89

A tape recording of this talk was presented 17 May 1961 at a conference of the Group for Research on Everyday Life convened by Henri Lefebvre in the Center of Sociological Studies of the CNRS.

To study everyday life would be a completely absurd undertaking, unable even to grasp anything of its object, if this study was not explicitly for the purpose of transforming everyday life.

The lecture, the exposition of certain intellectual considerations to an audience, being an extremely commonplace form of human relations in a rather large sector of society, itself forms a part of the every day life that must be criticized.

Sociologists, for example, are only too inclined to remove from every day life things that happen to them every day, and to transfer them to separate and supposedly superior spheres. In this way habit in all its forms – beginning with the habit of handling a few professional concepts (concepts produced by the division of labor) — masks reality behind privileged conventions.

There are no translation available. 

https://www.geog.leeds.ac.uk/people/a.evans/psychogeog.html

The following text is taken from ‘The most radical gesture: The Situationist International in a postmodern age’ by Sadie Plant and published by Routledge. Read it, and live without dead time.

…The situationists’ desire to become psychogeographers, with an understanding of the ‘precise laws and specific effects of the geographical environment, consciously organized or not, on the emotions and behaviour of individuals’, was intended to cultivate an awareness of the ways in which everyday life is presently conditioned and controlled, the ways in which this manipulation can be exposed and subverted, and the possibilities for chosen forms of constructed situations in the post-spectacular world. Only an awareness of the influences of the existing environment can encourage the critique of the present conditions of daily life, and yet it is precisely this concern with the environment which we live which is ignored.

There are no translations available.

There is a specter haunting Europe, nay, the world. The spectre of psychogeography. For 30 years the fingers of the stranglehold of tradition have, one by one, been peeled back by the eruption of exciting new non-Euclidean psycho-social spaces. Rock and Roll, the permissive society, a new Iiberalism existing in the social sphere have all provided a decompression chamber where the pent-up frustrations engendered by class society can be productively put to use in the engine rooms of new design, new fashion and faddish revolt. Centred upon youth as a source of naivety, the vital forces of the collective imagination are channelled into an economic subsistence, which provides a pool of talent amongst which established organisations and businesses can fish for new faces and new ideas. However, as the Gay Liberation Front has given way to the ‘Pink Pound’, as the Black Panthers have been replaced by the Fruits of Islam, as the delusions of Mao-tse-tung have been superseded by the Shanghai Stock Exchange, so the integration of non-Euclidean psycho-social space into a post-Newtonian mechanics is faced by the emergence of an anti-Euclidean opposition which will rekindle the fires of revolt with the matchsticks of metaphor. By drawing upon ancient songlines which reassert themselves within the modern urban environment, psychogeography as the practical application of anti-Euclidean psycho-geometry offers the third pole in the triolectic between the false universalism of modernism and the universal virtuality of post-modernism.

(Поэтика и политика. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1999. С. 119-124.)

Как всякий исследователь я убежден, что социология может участвовать в действительно демократической политической деятельности, в управлении всеми гражданами, цель которого — обеспечить счастье всех граждан. Я постараюсь, чтобы и другие разделили со мной это убеждение, даже если я несколько переоцениваю свои возможности, а — главное — недооцениваю хорошо известные социологам отпор и сопротивление тех, кто ее не принимает.

Вопрос: Почему Вы употребляете особый и нарочито трудный стиль речи, который часто делает Ваши собственные рассуждения недоступными для непосвященного? Нет ли противоречия между тем, что Вы осуждаете монополию, которую себе захватили ученые, и тем, что восстанавливаете эту монополию стилем той речи, которая ее осуждает?

Ответ: Часто бывает достаточно позволить себе говорить обычным языком, довериться непринужденности в речи, чтобы принять, не ведая того, определенную социальную философию. Словарь напичкан политической мифологией (я имею в виду, например, такие пары прилагательных, как «блестящий — серьезный», «низкий — высокий», «редкий — обычный» и т. д.). Приверженцы «здравого смысла» чувствуют себя в обычной речи как рыба в воде. Опираясь в сфере языка, равно как и повсюду, на объективные структуры, они могут — почти на уровне эвфемизмов — говорить языком чистым, как родниковая вода, и критиковать сложную речь. Напротив, социальные науки должны завоевывать все то, что они противопоставляют устоявшимся и расхожим идеям, распространяемым обычным языком, а также выразить завоеванное в речи, предназначенной для выражения совершенно иного. Сломать речевые автоматизмы — не значит искусственно создать отличие превосходства, ставящее непосвященного на почтительное расстояние. Это означает разорвать с социальной философией, вписанной в спонтанные рассуждения. Ведь употребить одно слово вместо другого, зачастую, все равно что произвести решающую эпистемологическую замену (которая, кстати, рискует оказаться незамеченной). Однако дело не в том, чтобы, избегая автоматизма здравого смысла, впадать в автоматизм критицизма, со всеми этими словечками, которые слишком долго функционировали как лозунги или призывы, со всеми этими высказываниями, которые служат не словесной точности выражения реальности, а затыканию дыр в знании. (Такова часто функция понятий с большой буквы, и вводимых положений, которые зачастую оказываются ни чем иным, как символом веры, по которому один верующий узнает другого). Я имею в виду тот «basic marxism», как говорит Жан-Клод Пассрон, который расцвел в последние годы во Франции. Этот автоматический язык, работающий самостоятельно, но совершенно вхолостую, позволяет, с помощью небольшого числа простых понятий, говорить обо всем при минимуме усилий, не понимая при этом ничего. Простой факт концептуализации часто приводит к эффекту нейтрализации и даже отрицания.

Опубликовано в журнале “Компьютерра” №3 от 25 января 2005 года.

Локативные медиа — это новый тренд на арене тактических медиа: художественно-активистские проекты, работающие с мобильными устройствами, которые задействуют технологии Wi-Fi и GPRS, позволяющие локализовать абонента. Возникнув в 2003 году, к настоящему времени локативные медиа уже могут похвастать солидной библиографией; возникло и множество сопутствующих дисциплин: геолокативность, генеративная (или алгоритмическая) психогеография, DIY-урбанизм (DIY — Do It Yourself, то есть «сделай сам»), тактическая картография, анархитектура… Невооруженным глазом видно, что все это имеет отношение к связи «медиа» и «места», но пока непонятно, причем тут «новое поколение», художники и активисты.

Спектакль – это не совокупность образов, но общественное отношение между людьми, опосредованное образами.

Г Дебор, «Общество спектакля»

Группа «Что делать?», давно зарекомендовала себя в конексте одноименной газеты, редколлегия которой состоит из молодых художников, философов и критиков из разных городов России и Германии: Берлина (Давид Риф), Нижнего Новгорода (Николай Олейников) Санкт-Петербурга (Ольга Егорова-Цапля, Наталья Першина-Якиманская- Глюкля, Кирилл Шувалов, Дмитрий Виленский, Артем Магун, Александр Скидан, Игорь Лебедев), Москвы (Алексей Пензин, Оксана Тимофеева).

Газета «Что делать?» уже зарекомендовала себя через ряд дискуссий, проходивших в горячей полемике с ведущими представителями художественного сообщества Москвы. Темами последних номеров газеты стали важнейшие концепты лево-ориентированной философии (труд, сопротивление, гендер, «чрезвычайное положение»).