«Можно эффективно иронизировать только над тем,
к чему вы относитесь с истиной теплотой»
Brian Eno, о творчестве группы АВИА.
К началу 1980-х годов в советской идеологии происходят значительные изменения. Вопрос о том, верит или не верит субъект идеологическим высказываниям, становится второстепенным. Куда важнее, что в публичном пространстве эти высказывания воспринимаются как неизменные. Идеологический дискурс все больше описывает не окружающую реальность, а самого себя. В этом контексте возникает новый метод критического отношения к идеологии, основанный не на оспаривании ее догм, как это делалось диссидентами, а на их имитации. Это метод, который можно назвать мимической критикой, не пытается вскрывать фальшивость тех или иных идеологических высказываний системы; у него другая задача – показать, что смысл этих высказываний не в передаче дословного смысла, а в том, чтобы создать ощущение своей собственной вечности. Наибольшее распространение метод мимической критики получает среди некоторых неформальных художников, музыкантов и людей их круга. Главным художественным приёмом здесь становится сверх-отождествление (over-identification) с идеологией – точное воспроизводство ее высказываний и символов, при полном разрушении их смысла. У этого метода несколько преимуществ перед прямой оппозицией системе. Во-первых, власть легко выявляет и изолирует любой оппозиционный дискурс как анти-советский, тогда как дискурс сверх-отождествления с системной риторикой сложно уличить в анти-советскости по определению. Во-вторых, этот подход не требует отрицания всего советского как аморального, что позволяет осуществлять критику советской идеологии, не впадая автоматически в критику коммунистического проекта как такового.
Мимическая критика практиковалась многими представителями неформальных художественных сообществ, от Пригова и Курёхина, до Митьков и Некрореалистов. Появилась она и в Восточной Европе. Особое развитие она получила у двух музыкальных коллективов 80-х – югославской группыLaibach и питерской группы АВИА. Впечатляют параллели философского плана между творчеством этих групп, особенно если учесть, что они функционировали абсолютно независимо друг от друга.Laibach и АВИА были не просто рок группами, а мульти-медийными проектами по изучению взаимоотношения идеологии с искусством. АВИА называли себя «Лабораторией по исследованию идеологии», а Laibach входил в «Департамент чистой и прикладной философии» люблянского художественного движения NSK (Neue Slowenische Kunst). Их интерес к мимической критике стал очевиден во второй половине 80-х, с началом перестройки в СССР. Однако ранние примеры этого подхода проявились у обеих групп в начале 80-х. Именно тогда Laibach записывает ковер-версию популярного шлягера, Life Is Life, австрийской группы Opus. Попсовый оригинал Опуса, кончался словами: «И когда [всеобщее веселье/единение] подходит к концу, ты призываешь, чтобы оно не прекращалось. В каждой минуте будущего заключено воспоминание о прошлом. Ведь мы отдали все наши силы, всё самое лучшее. Если каждый из нас, отдав всё что у него есть, будет вместе с другими петь каждую песню, тогда жизнь будет жизнью!» Laibach слегка переписывает эту концовку: «Мы все рады приходу конца, мы не ждали, что он наступает. В каждой минуте будущего заключено воспоминание о прошлом. Ведь мы отдали все наши силы, всё самое лучшее. И каждый из нас потерял всё, что у него было и погиб вместе со всеми! Жизнь это жизнь!» Эйфорический шлягер о всеобщем единении оказывается маниакальным гимном, призывающим погибнуть всем, как одному ради общей идеи. Laibach не столько изменяет оригинал, сколько заостряет его смысл, подчеркивая тоталитарную основу массовой культуры, с ее мифологией народных корней и национального единства, и рыночными рейтингами продаж. В 1984-м году группа Странные Игры, трое из членов которой впоследствии организуют АВИА, тоже записывает ковер-версию популярного европейского шлягера Феличита итальянцев Аль Бано и Ромина Пауер, который без конца крутится по советскому телевидению. В новом исполнении шлягер превращается в смесь авангардного джаза и саундтрека для шпионского фильма. От текста оставлено единственное слово – феличита; произносится оно медленно, низким электронным басом. В этой абсурдно-ироничной версии также оголяется идеологический подтекст массовой культуры: восторженный хит о любви и счастье на безобидном итальянском языке (а не страшном английском в стиле рок-н-ролла) вполне подходит идеологическому советскому телевидению начала 80-х, выдавая схожесть тоталитарных корней различных видов массовой культуры. С преобразованием части Странных Игр в АВИА критический метод группы становится изощреннее. В концертной программе 89-го года фронт-мэн АВИА торжественным голосом выкрикивает серию лозунгов: «Заработал – получи!», «Выдвигать и выбирать!», «Быть наготове!», «Заботиться о главном!» Выхваченные из контекста советской жизни они звучат торжественно и абсурдно. Это одновременно ирония по поводу умирающей системы и ностальгический гимн ей. Недаром программа названа «Навстречу Тысячелетию Великого Октября!» В песне «Колыбельная» несбывшаяся утопия будущего оказывается объектом иронично-трогательного, почти детского разговора. Проявляется это и в музыке (колыбельная переходит в марш) и в тексте:
Будет гром фанфар,
Будет солнца жар,
Время навсегда замрёт.
Зацветут сады и растают льды,
Из болот вода уйдёт.
Фейерверки звёзд и восторг до слёз,
Будет всё как у людей!
Будет всё, ей-ей,
Засыпай скорей.
Большое место в творчестве АВИА занимает сложная сценография, подиумы и флаги, торжественная декламация и пирамиды физкультурной группы. Перед началом выступления в фойе звучат «Правила поведения на концертных мероприятиях коллектива АВИА», которые бюрократическим советским языком предписывают зрителям, что следует и чего не следует делать во время концерта. Если вам нравится песня следует не аплодировать как попало, а встать и осуществить маршировку на месте; если песня понравилась особенно сильно, следует организовать совместную маршировку на месте всего ряда, выкрикивая троекратное ура, и т.д. Весной 1989-го эти правила звучали по-английски в лондонском Queen Elizabeth Hall, и следует отметить, что лондонская публика с упоением подчинилась и весь вечер выкрикивала троекратные ура. Ирония пропитывавшая эти выступления направлена не только против «системы», но и против упрощенного к ней отношения, против тенденции сужать коммунистический проект до тривиальной «империи зла». Именно поэтому АВИА, как и Laibach, черпают вдохновение в искусстве и философии раннего советского периода, с их искренностью и экспериментаторством. В 2002-м году бывший идейный руководитель АВИА Николай Гусев вспоминает: «Мне всегда было интереснее балансировать между иронией и уважительным отношением. Я стараюсь избегать ситуаций, когда то что я делаю можно интерпретировать недвусмысленно, напрямую. … В АВИА мы тоже старались поддерживать тонкий баланс. Нам было неинтересно просто что-то пародировать, хотя кому-то казалось, что мы заняты анти-советской сатирой. Меня лично всегда интересовал авангард 20-х годов. В своём стремлении сломать стены он похож на самые интересные и серьёзные проявления панк рока. Советский авангард, конструктивизм, Эль Лиссицкий и другие – всё это было невероятным прорывом вперед, сильнейшим ударом молота». У группы Laibach ранний советский авангард (особенно Малевич) перемешан с символикой, напоминающей фашистскую. Задача группы не в пропаганде или критике фашистских символов, а в том, чтобы показать, что любая тоталитарная символика – фашистская форма, коммунистические лозунги, корпоративные брэнды – функционирует схожим образом, описывая не окружающую реальность, а саму себя и вовлекая массы в этот процесс. Мимическая критика идеологии может вызывать недоумение, подозрение и прямо противоположные интерпретации. Творчество обеих групп не раз характеризовали как пропаганду фашизма и анти-фашизма, коммунизма и анти-коммунизма и т. д. Эта мешанина является важным политическим результатом критического метода. Жижек отмечает, что те представители интеллигенции, которых волнует вопрос, что же группа Laibach думает на самом деле, попросту не понимают, «что эта группа сама функционирует не как ответ, а как вопрос». Это относится и к группе АВИА. Заставляя свою аудиторию сомневаться, разделяться во мнении и т.д. они обращают ее внимание на то, что идеология действует гораздо глубже, чем нам кажется, и что прямое противопоставление тому или иному идеологическому высказыванию может на поверку оказаться всего лишь частью всё той же идеологической системы. Например, вместо того, чтобы обвинять Laibach в использовании «фашистской» символики, можно задуматься о том, насколько эта символика напоминает лозунги коммунистической Югославии или корпоративно-рекламные брэнды, которые члены аудитории сами постоянно воспроизводят. Или другой пример – в сегодняшних условиях можно противопоставлять антилиберальный путинский режим режиму либерально-рыночной демократии, а можно оба режима увидеть, как часть единой проблемы, как проявления глобального корпоративно-государственного капитализма.
После обвала государственного социализма, в контексте агрессивных рыночных реформ в 1990-е годы обе группы пытаются продолжить метод мимической критики. Лайбах выпускает пластинки «Капитал» (1992), «НАТО» (1993), «Окупированная Европа» (1996), пытаясь приложить мимическую критику к пост-коммунистической ситуации. В интервью журналу Младина, выдержанному в знакомой эстетике, группа заявляет, что корпоративная «демократия является лишь эвфемизмом для обозначения развитого тоталитаризма». Для того чтобы избежать любых видов тоталитарного неравенства они предлагают создать утопическое Государство NSK, в котором подчинение будет всеобщим, а значит равным: «Если демократия строится на подчинении меньшинства большинству, а коммунизм – на обратном принципе, то Государство NSK – это система, в которой подчинение является всеобщим и универсальным императивом тотального счастья». Идейный руководитель АВИА Николай Гусев делает схожие заявления, призывая создать государство утопического авторитаризма. «Я – тоталитарист и монархист», заявляет Гусев. Эти заявления можно было бы охарактеризовать, как знакомую мимическую критику тоталитаризма во всех его проявлениях, от корпоративно-рыночной демократии до националистической реакции на неё. Однако, ситуация явно изменилась. Несмотря на эти попытки продолжить работу в знакомой эстетике, актуальность обеих групп в 1990-х годах резко падает, а рыночная идеология, как и националистические идеи, завоевывают широкую аудиторию. В середине 90-х АВИА прекращает свой эксперимент. ГруппаLaibach оказывается более живучей и продолжает выпускать пластинки, однако ее революционный ареол и актуальность давно потеряны. Итак, в пост-коммунистический период обе группы оказываются в роли «исчезающих посредников» (vanishing mediators) – тех, кто принял активное участие в создании условий для перемен, но с их наступлением потерял способность осуществлять актуальную критику идеологии и влиять на происходящее. В же чем причина этой потери актуальности? Возможно мимическая критика сегодня более не важна? Действительно, этот метод остро востребован в периоды, когда рушатся режимы и меняются эпохи. Перестройка была таким периодом. Однако, слабость мимической критики в сегодняшнем российском контексте не означает ее неактуальности в глобальном контексте, где процессы режимной перестройки продолжаются полным ходом. Показательно, что именно сегодня этот вид критики стал быстро нарастать в Соединенных Штатах, особенно в медийной сфере – в теле-передачах Daily Show With Jon Stewartи Colbert Report, сериале South Park, политическом активизме группы The Yes Men и т.д. Возможно и в сегодняшней авторитарной России этот критический метод возродится если предложит критику государственно-корпоративной идеологии в глобальном контексте. Но это уже тема отдельной статьи.
Алексей Юрчак, родился в Ленинграде, сейчас профессор антропологии в Университете Каролины. Он автор книги «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение” «Everything Was Forever Until It Was No More: The Last Soviet Generation’ (PrincetonUniversity Press 2006 – Winner of 2007) Его статьи доступны на сайтеhttp://anthropology.berkeley.edu/yurchak.html
