ЖЕЛТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

Понедельник, у банкомата на площади Сиам, Бангок. Пытаюсь понять, что это – еще одно устройство видеонаблюдения, или на самом деле аппарат, оказывающий финансовые услуги. На экране перемещается изображение улыбающегося мужчины в желтых одеждах и драгоценностях, я узнаю в нем Его Королевское Высочество, Короля Таиланда. Что он делает в этом банкомате, зачем приветствует меня с моей “визой”?

Спустя мгновение: огромный торговый центр, стою в очереди к туалету. Отмечаю, что большинство людей здесь одеты в желтые футболки. Перегородки в уборной сделаны из тонкого матированного стекла, а дизайн интерьера выполнен из металла и камня. В тонкое стекло стен встроены огромные плоскопанельные мониторы, с которых хором кричат рекламы, взывая к нам страждующим.

Бывший премьер-министр Таиланда, Тхакшин, пытался управлять страной на манер корпорации. Я внезапно понимаю, что компании не требуются граждане – только производители, потребители и обслуживающий персонал. Не нужны и публичные пространства, скорее просто закусочные и комнаты отдыха.

Часы бьют шесть вечера, я подхожу к кинотеатру. Внезапно, весь городской пейзаж – сотни идущих во все стороны людей, громогласные рекламы, автомобили, мотоциклы – все стихает и замирает. На огромных движущихся афишах возникает желтая утопия – радостная толпа людей, и нас приветствует Король. В ходе этой музыкальной паузы, все сохраняют полную неподвижность, но сразу по ее завершению прежний ритм возобновляется.

В 2006 году меня пригласили к участию в создании арт-проекта на Сиамской площади, в публичном пространстве. Девятнадцатого сентября, военные лидеры Таиланда совершили государственный переворот, в результате которого был свергнут премьер-министр страны Тхакшин Шинаватра. Было объявлено чрезвычайное положение, и я неожиданно оказалась в странном положении, занимаясь в Багкоке художественным проектом под общей темой “Место искусства в повседневной жизни”. В январе 2007, всего за пять недель до открытия, я получила по электронной почте письмо следующего содержания: “С нелегким сердцем вынужден сообщить вам важные новости касательно Международного арт-фестиваля в Бангкоке (BIAF). Наш проект откладывается на значительный срок, по причинам не художественного, а скорее террористического характера. <…> Ради обеспечения безопасности, мы, разумеется, не может осуществлять все эти <уличные мероприятия и собрания> в феврале, так что на концептуальном уровне нам нанесен удар в ахиллесову пяту. (Коннели ЛяМар, арт-директор международной программы BIAF)”.

В новогоднюю ночь в Бангкоке взровалось семь бомб; преступники до сих пор неизвестны. После этих террористических атак, власти решили запретить уличные мероприятия BIAF во избежание массовых скоплений народа в общественном пространстве. Когда выносится подобное решение – запрет средствами искусства активировать публичное пространство все более и более изолируемого общества – что можно сказать о потенциальности искусства? Защищает ли власть своих граждан, или скорее играет на стороне террористов? По-прежнему открыты уличные рынки и торговые центры, ежедневно принимающие тысячи посетителей и туристов. Как обычно, толпы людей скапливаются во многих храмах. При этом, искусство в общественном пространстве воспринимается как возможная мишень террористов.

В Стране Улыбок (улыбка здесь часто становится условием сохранения личного достоинства) смеяться можно над всем, чем угодно – однако, над Королем измываться не принято. Король вселяет чувство безопасности и порядка в граждан Таиланда. Мы можем не беспокоиться ни о чем – он улыбается нам, подобно местной версии Песочного Человечка.

Шведы любят Таиланд за его дружелюбную атмосферу. Ежегодно Таиланд посещают около 300 тыс. шведов (3,4% населения Швеции). Здесь любой швед может позволить себе ту или иную роскошь. Повсеместно доступны анти-стрессовый массаж, шоппинг и маникюр. С этой страны часто начинаются путешествия едва повзрослевших подростков, стремящихся познать мир, зимой она привлекает бледнолицых чартерных туристов и богатых игроков в гольф.

Мне довелось навестить друга, работающего в третьей по величине больнице Бангкока. Одна из главных специализаций госпиталя – смена пола. В лифте меня приветственно встречает плакат с надписью: “С новым годом – новых вас!”

ДОЗА РОЗОВОГО

Слушаю лекцию Дэна Пинка (Dan Pink), популярного автора, который в администрации Клинтона работал спичрайтером для Эла Гора. Он приехал в Стокгольм, чтобы помочь нам разобраться, как можно победить в изменяющейся глобальной экономике. Чем должен овладеть человек, дабы жить в сегодняшнем обществе? ИЗОБИЛИЕ-АЗИЯ-АВТОМАТИЗАЦИЯ, провозглашает с кафедры Пинк. Хотите понять глобализацию, помните: ИЗОБИЛИЕ-АЗИЯ-АВТОМАТИЗАЦИЯ. Стандартные рабочие операции можно автоматизировать и продать внешнему поставщику, выбирая наиболее дешевого исполнителя. В нашем – западном – обществе изобилия, необходимо предлагать не просто полезное, но значимое, учит Пинк. Поэтому, сегодня ценятся эмпатия, дизайн, сюжет, игра и смысл. Выход: информационное общество; вход: концептуальная эпоха. Он видит художника идеальной фигурой, в нужной пропорции сочетающей аналитические и интуитивные качества. Сидя в огромном зале, среди представителей минуципалитета и бизнеса, я думаю: “Если это мой шанс, готова ли я прислуживать?”

Швецию называют наиболее демократичной страной, а по качеству жизни она занимает пятое место в мире. Получается, стремиться особенно и не к чему, можно просто держать планку? Нарастим экспорт вооружения, и позаботимся о том, чтобы посетители торговых центров делали экологически и этически корректные покупки. При этом, треть населения Швеции хотя бы однажды в жизни прибегает к врачебному лечению депрессии.

С давних пор, в богемных кругах царила мода на меланхолию, если под последней понималась не болезнь, но общее настроение. Часто меланхолию характеризуют как состояние между отчаяньем и потенциальностью. Однако, черту м ежду сумашедшим и гением, можно также провести и по границам социальных классов. И мне кажется, что амбивалентность и потенциальность меланхолии достигли сегодня своего предела. Меланхолия перешла в более тяжкое состояние – маниакальную депрессию. Если мания поощрается – как инновативный, высокопродуктивный тип навязчивых состояний, то депрессия отвергается в своей непродуктивности. Неопределенность позади, и нам остается лишь отношение или-или. Сама по себе депрессия – это кризис, из которого необходимо выйти как можно быстрее. Состояние потенциальности превратилось в болезненное состояние.

“Я знаю о похудении все”, пишет редактор швецкого глянцевого журнала. – “Я научилась еще подростком: отказавшись от возможности “Изменить мир”, я всецело взялась за проект “Измени себя”. Центральная тема номера – почему люди покупают даже то, что не могут позволить; но заканчивается журнал обычными специальными предложениями косметики и рекомендациями по гидромассажу. Вы не должны просто отдыхать, идеал состоит в “отдыхе за делом”. Расслабляйтесь, но делайте это с пользой, создавая новый эстетичный фасад и кажимо здоровый образ жизни. Мы как будто бы руководствуемся правилом: если назрела необходимость перемен, начни с себя! И весьма тщательно маскируем дилемму, когда требуется или смирение, или революция.

Я размышляю о том, что Соня Крукс (Sonia Kruks) метко назвала политикой самотрансформации. Будучи социально привелегированными гражданами, как мы относимся к этим своим привелегиям, и к связанных с ними чувствам вины и стыда? К примеру, феминистская стратегия сопротивления структурному расизму состоит в тщательном изучении своих собственных повседневных привычек. Повседневная жизнь насквозь идеологизирована! Исследуйте свои мотивы, измените направление мысли, действуйте с осознанием перспектив и опыта другого. Однако, подобные попытки самопреобразования, полагающиеся на чрезмерную веру в индивидуальную автономность, скорее способны вызвать короткое замыкание.

Крукс показывает неразрешимость кризиса, где угнетенный и угнетатель являются одним лицом. Кого винить – кто я чтобы судить? Мы не слишком хорошо умеем работать с такой двойственной идентичностью, и наша жажда подлинности словно препятствует любой вовлеченности.

ГРОМ В НЕБЕ ГОЛУБОМ

Говорят, что китайский иероглиф “кризис” состоит из элементов, означающих “угрозу” и “возможность”. На самом деле, это миф, пестуемый консультантами по вопросам управления. Эту байку весьма удобно и эффективно использовать в нашу так называемую концептуальную эпоху для придания значения и значительности ситуации подъема. Автономный индивид, только ты можешь разглядеть потенциальность. Это не кризис, это твой шанс!

Военный переворот в Таиланде также называли возможностью, потенциальным выходом из политического тупика. Опустошенное публичное пространство находится под контролем, пока декорации обновляются для возвращения демократии. Когда причиной объявляется наша безопасность, мы естественным образом соглашаемся с ограничением активности в публичном пространстве. Индивидуальная свобода в данном случае переоценивается.

Когда наступает кризис, мы обычно ищем причину. Однако, кризисная ситуация возникает не как следствие какой-либо одной предпосылки, но целого набора взаимопереплетенных обстоятельств. Кризис воспринимается как решающая, поворотная точка, в которой мы тянемся к красной кнопке. Другая стратегия предписывает выжидать, убедив себя, что ничего сверхважного не происходит, что чрезвычайное положение постепенно нормализуется. Еще мы можем подготовить площадку для решения и действия – но не нашего, а чужого. Создав определенные условия, можно спровоцировать желаемую реакцию. Так поступают любовники. И художники. Так можно углубиться в ситуацию, или подорвать навязанную вам схему. Нужно привести механизм в движение, и история начнет разворачиваться сама собою у вас на глазах. К сожалению, так поступают и террористы, с парализующей эффективностью.

Герой детства многих шведов – Таг Даниэльссон (Tage Danielsson), писатель, кинорежиссер, юморист. Он называл себя абсурдным оптимистом. Объяснений этому он не давал, однако из его художественных работ можно было ясно понять, что к чему – прослеживалась вера Тага в возможность всего, даже если никаких оснований для надежды не было. Нам абсурдный оптимизм демонстрирует, что возможно жить с минимально допустимым энергозарядом. Избежать властных структур и взаимозависимостей нереально, однако воплотить наши мечты можно и не прислуживая власти. Мы как бы говорим: не веря в Бога, я верю в веру. Это и есть пространство потенциальности, в котором растет странная привычка абсурдного оптимизма.

Художницы Катя Аглерт и Жанна Холмстед живут и работают в Стокгольме (Швеция). По их инициативе открывлся проект SQUID (www.squid-net.com).

Коллаж собран из фотографий Кати Аглерт, Жанны Холмстед и Фредрика Орн.