В свете неолиберальных подходов к образованию и дискуссий вокруг интеллектуальной собственности, все сложнее становится отстаивать мысль, что знание – это общая собственность, производство и распространение которой не может контролироваться тем или иным лицом или группой лиц и определяться их интересами. Попытки демократизировать доступ к знанию превратились, кажется, в исторические исключения сегодня, когда знание становится товаром и патентуется, а образование приватизируется и стандартизируется, когда обсуждается создание элитных университетов, а копирование считается преступлением. Сегодня знание, оберегаемое правами собственности, рассматривается как прибыльный товар и на уровне национальных государств, и в международном масштабе. Как пишет Янн Мульер Бутан, для того, чтобы стать предметом потребления, знание в качестве экономического блага должно основываться на двух принципах: эксклюзивности и соперничества в пользовании: “Эксклюзивность подразумевает, что принадлежность одному владельцу препятствует использованию данного экономического блага другими людьми. Принцип соперничества означает, что <определенное> знание не применимо в других областях” (Мульер Бутан, 2003, стр. 275).

Однако, поскольку знание в качестве товара основывается также на сотрудничестве и коммуникации – ценность в собственном смысле закрепляется за ним только при использовании, – неолиберальная парадигма сталкивается с дилеммой. С одной стороны, знание подразумевает неограниченное использование, с другой же, для производства стоимости, знание должно потребляться как любой товар. При этом полезную стоимость знания, даже в качестве предмета потребления, невозможно полностью контролировать или измерять по причине его нематериальной природы. Это доказано бесчисленными примерами “незаконного” использования компьютерных программ и данных, альтернативных информационных каналов, сетевых форумов антиглобалистов и закачки видео. Неолиберальная парадигма сталкивается с трудностями, поскольку контролируемый доступ к благам знания и информации не только создает новые глобальные различия во власти, новые формы сопротивления и субверсивных практик, но также влечет за собой зависимость от практик знания и форм его получения, которые не могут создаваться и управляться только лишь институционально и которые не продвигаются и не финансируются, но, напротив, отличаются тем, что организуют себя сами. Превозносимый неоклассической теорией рынок оказывается, таким образом, ненадежным (precarious) в плане обеспечения необходимых ресурсов для производства знания, которое, в свою очередь, требуется ему для поддержания конкуренции. Тот факт, что существующая логика прав собственности, описанная выше, превращает знание в товар, одновременно препятствуя <инновативности>, составляет фундаментальное противоречие в текущих дебатах по поводу интеллектуальной собственности. Хотя для капиталистических обществ защита частной собственности всегда представляла проблему, охрана права собственности на знание как товар ныне становится неразрешимым и в высшей степени спорным парадоксом.

marion

Параллельно всемирному сопротивлению превращению знания в отрасль экономики, в Европе разворачивается наиболее радикальная образовательная реформа со времен введения обязательного школьного обучения. Производство и распределение знания в образовательных институтах реорганизуется согласно Болонской декларации; бюрократический аппарат расширяется, вводятся новые структуры контроля (менеджмент качества и т.д.). В результате, положение работников сферы знания становится все более непрочным (precarious), а студенты оказываются под давлением новой логики времени и эффективности. Подразумевается, что институты, входящие в государственные университеты, должны самостоятельно организовывать и обеспечивать собственную работу целиком с помощью финансирования третьими лицами, тогда как одновременно в глянцевых брошюрах публикуются отчеты о достижениях, учреждаются элитные программы обучения, нанимаются новые сотрудники для проведения политики реформ, нацеленных на стандартизацию способов передачи знания. Также это подразумевает увольнение педагогов и сокращение времени обучения. Все это отменяет учебу в буквальном смысле слова, тогда как определенные области изучения и производства знания переводятся в другие регионы <для снижения себестоимости>. (1)

В дополнение к этому, частные маркетологи заняли сегодня свое место на рынке образования. Они продают программы обучения и тренингов для всех возрастных категорий и всех жизненных ситуаций – от курсов по теории вычислительных машин и систем до изучения языка в путешествиях, от эзотерических семинаров до развития творческих способностей. Требование равных возможностей для всех и свойственная реформистскому движению работа над <развитием> личности в целом заменяется пакетом курсов, подобранных согласно частным нуждам, которые можно пройти за короткое время, хотя доступны они лишь тем, кто может себе это позволить.

Таким образом, область напряженности между правами собственности и общественным достоянием оказывается конфликтной, не только для неолиберальной аргументации или наших подходов к работе и к жизни, но также для производства знания в традиционных образовательных учреждениях. Конфликт этот становится все более интенсивным в условиях базирующейся на знании экономики, поскольку неолиберальные менеджеры знания и бюрократы от образования пытаются противопоставить борьбе студенчества и педагогов идею, что знание может производиться заводским методом, и, следовательно, производство можно ускорить и оптимизировать, а доступ к знанию можно контролировать в капиталистическом смысле – через выдачу патентов и монетаризацию, а знание может быть эксклюзивно прикреплено к определенной области использования.

На фоне проходящей реформы университетов и популистских дебатов по поводу так называемого чрезвычайного положения в образовании, я попыталась использовать аудитории Университета Люнебурга, куда была приглашена университетской галереей, для создания критического пространства обсуждения создавшейся ситуации. Вместе с преподавателями и студентами социологии искусства и визуальности, мы провели исследования истории образовательных реформ с 1960-х годов до наших дней, а также исследования традиции критики университетских пространств знания, и проанализировали все это на предмет возможной адаптации к текущей ситуации. Долгосрочный семинар начался зимой 2005/2006 с рассмотрения документов Болонской конференции и связанным с ней процессом реформ в Европе, а также с анализа диссертации Люка Болтански и Евы Чьяпелло “Новый дух капитализма”. Задачей семинара было проверить, могли ли модели реформ 1960-х и 1970-х годов служить моделью для легитимации текущей реструктуризации образовательных учреждений. В дальнейшем был поднят вопрос, основываются ли эти изменения главным образом на экономических соображениях, связанных с принципами рынка и эффективности и ведущих к переобучению студентов и преподавателей, а также к дальнейшей бюрократизации структур? Также была проверена гипотеза, которая рассматривает недавние реформы как частичное возвращение к иерархическим университетам 1960-х, под жестким контролем профессуры с неоконсервативным мировоззрением.

Вследствие злободневности вопросов, проект <reformpause> вторгся в жизнь кампуса при помощи постеров и стенгазет. Стенгазеты заимствуют форму газеты <Plakat> студенческого движения 1970-х: четыре листа, лицевые стороны которых вместе складываются в графический постер, а на обратной стороне – четыре полосы материалов. С помощью этих “Плакатов” студенты представляют результаты исследовательской работы и тексты, посвященные равным возможностям / чрезвычайному положению в образовании, человеческому капиталу / субъектам образовательных реформ, спискам новых требований / императивам мобильности, студенческим протестам 1968 / европейскому измерению: Болонскому процессу и его инструментальному политическому применению. Кроме того, в перерывах между курсами в аудиториях показывались фильмы серии <pausenkino>, где дискуссия и критика образовательных институций и концептов возвращается на кампус средствами былых и современных кино- и видеоработ. Название и показ <pausenkino> связаны со временем перерывов в занятиях на кампусе. (2) В мае 2006 года был проведен воркшоп, посвященный борьбе за альтернативное производство знания в прошлом и сегодня, поскольку продолжающемуся процессу реформирования и стандартизации обучения сопутствует следующий вопрос: “Какие практики “иных пространств знания” продуктивны для новых субъективностей, альянсов и политических коалиций, и как, с точки зрения неформального производства знания и самообучения, может быть учреждена адекватная современности критика образовательных концептов и реформ?” (3) Началось альтернативное использование канонизированных пространств для дискуссий, встреч, воркшопов, кинопоказов и общественных проектов, созданных художественными, левацкими, антирасистскими и феменистскими коллективами – можно, следуя Мишелю де Серто, назвать это попытками присвоения и переопределения структур гегемонии, при полном понимании, что они не “исчезнут” просто так. Соответствующая трансгрессивная и гибридная теория-практика в академическом поле, располагающая адекватными ресурсами, по-прежнему остается редкостью. В отличие от споров в сферах культуры и активизма, реструктуризация и приватизация образовательной системы, а с ними и понимание знания как экономического товара в так называемой <основанной на знании экономике>, отказываются признать трансгрессивную динамику, свойственную любому знанию – элитарному, врожденному или популярному: оно меняется и распространяется через ежедневное чтение, устно, путем массовой аппроприации, медийной реинтерпретации. Оно преображается вследствие злоупотребления и новых интерпретаций, становится слухами или ложью; его значение все больше смещается вследствие контекстуализации и превращения в “естественное”. Следовательно, практики знания, принадлежащие не авторам и менеджерам прав на эксплуатацию, а читателям, производят новое знание ежедневно, и знание это связано с социальными отношениями и порождает новые социальности. Такие формы всемирных, а часто и локальных практик были, возможно, наиболее инновативными и долгоживущими в истории производства знания. Напротив, одержимость авторством, записью, администрированием и денежной доходностью знания, которое находится в особенном отношении именно к этим формам знания, скрывает огромные недостатки, которые сегодняшний неолиберальный режим совершенно не собирается исправлять. Нынешняя образовательная политика в Европе настаивает на обратном, поскольку она не обеспечивает ни знания, требуемого новыми гибкими рынками труда – вместо этого оно приватизируется в зачастую спорных продвинутых тренинг-курсах, – ни времени и ресурсов, необходимых для развития социальных и коммуникационных способностей, приравненных сегодня к квалификации. А значит, основанная на знании экономика встраивается в жизнь и социальные отношения подобно паразиту.

 

Проект <reformapause>: Marion von Osten при содействии Christiane Autsch, Kristina Geertz, LudmilaGerasimov, Julia Hammer, Rahel-Katharina Hermann, Katharina Looks, Jenny Nachtigall, MariaPetersen, Kathrin Roes, Stephanie Schneider, Frauke Schnoor, Stephanie Seidel, Valentina Seidel, NikeThurn, Anna Till и Kunstraum of Universiteta Ljuneburga.

 

(1) Целью Болонской декларации с 1999 года является введение европейской реформы высшего образования для создания стандартизированного европейского пространства исследования и обучения, основанного на англо-саксонской и/или северо-американской модели. Болонский процесс создал новые, конкурентные отношения между европейскими университетами и колледжами, между субъектами обучения и преподавания, поскольку от них требовалась большая мобильность, гибкость, инвестиции в свое образование и “человеческий капитал”. Кроме того, степени Бакалавра и Магистра создают новые иерархии на европейском рынке труда, поскольку научно-исследовательская карьера гарантируется теперь лишь меньшей группе студентов-магистрантов.

 

(2) Подборка фильмов составлена совместно с Madeleine Bernstoff. В программе <pausenkino> демонстрировались фильмы следующих авторов: Claudia Alemann, Lindsay Anderson, Danielle Huillet & Jean-Marie Straub, MeineAkademie, Daniel Schmid, Gus van Sant, Cecilia Wendt, Frederick Wiseman.

 

(3) 19-20 мая 2006 года воркшоп “Создавая миры” проходил совместно с группой проекта <reformpause>, галереей Университета Люнебурга и членами Института культурной теории, а также гостями: Madeleine Bernstorff, Julia Franz, MeineAkademie Berlin, Preclab Forschungsgruppe Hamburg, Katja Reichard, Axel John Wieder.