Каким образом человек формирует среду своей жизни, какими критериями руководствуется в своем развитии? Каков потенциал самоорганизовывающихся структур и как они могут выстраивать свои отношения с уже сложившимися институциями власти? Способны ли они заменить традиционные формы образования, или, по крайней мере, оказывать давление на эти институции, вовлекая их в процесс (само)образования?
В последнее время мы наблюдаем кризис ценностей образования во всем мире. Знаковой приметой этого кризиса стал упадок теории и практики дисциплинарного гуманистического идеала образования, которое вменяло его обладателю не только осознание своих гражданских прав и обязанностей, но также давал средства для возможности мыслить изменения, подрывающие существующий порядок вещей. Воспитание солидарности, достоинства, понимания своего места в истории, способностей к участию в политической жизни уже не рассматриваются как необходимая часть любого образовательного процесса. Сегодня дисциплинарная автономия образования оказывается ненадежной гарантией его защиты от посягательств рынка, особенно в ситуации, когда подорвана ее основа – бесплатность, обеспеченная государственным финансированием. Образование все больше становиться инструментом политики корпораций и рынка, заинтересованных только в получении рентабельной и послушной рабочей силы. Эта сервильность образования представляет угрозу творческому и живому развитию общества.
Противостоять этому мы можем путем распространения и производства альтернативных форм знания, продолжающих и развивающих освободительные традиции разных образовательных практик, задействуя потенциал новой композиции производительных сил общества.
Эти тенденции находят свое отражение и в современном искусстве. Мы видим их на все более многочисленных примерах отказа от мифологизации и товарного фетишизма, построения моделей вне-иерархических коллективов и стремления строить свою практику на основе различных методов активистских исследований. Новые «субъекты несогласия» в искусстве и культуре стремятся избегать институциализации и проводят эксперименты со свободным распространением произведенных ими (контр)знаний. Они отказываются от роли отчуждающего посредника между культурой и публикой и стремятся создавать «пространства участия». В этом смысле, множество проектов в современном искусстве обладают неотчуждаемой самообразовательной ценностью и являются реальной альтернативой доминирующим школам и академиям.
Практики самообразования всегда были необычайно важны в России. Например, роман Чернышевского «Что делать?» (1863) – блестящий и не теряющий актуальности образец популяризации моделей самообразовательных кружков. В этих конфиденциальных кружках, находящихся на полулегальном положении и в оппозиции к официальным институтам власти, во многом сформировались наиболее яркие явления российской мысли и культуры. Несмотря на маргинальное положение, в свое время именно они одержали историческую победу над монструозными и репрессивными структурами. Их опыт вдохновляет нас и сегодня, когда мы заново востребуем самообразовательные практики.
От редакции газеты «Что Делать?»
