“…человек должен всегда стремиться быть столь же радикальным, как сама действительность”
В.И. Ленин в разговоре с дадаистом Марку в Цюрихе (The Dada and Poets, R. Motherwell)
Возможность просто вообразить вопрос “Что делать?” появилась недавно, когда вдруг многим стало ясно, что наступает время серьезных и ответственных высказываний: любые иронически-игровые формы репрезентации вдруг стали казаться откровенно непристойными. Ещё рано говорить о полном идеологическом преодолении постмодерна, но можно констатировать, что он уже стал невозможен чисто эстетически. Настаёт время “возвращения к принципам”.
В этой ситуации снова возникает потребность определения авангардной позиции в искусстве. Искусство обретает свою историческую перспективу, только одновременно с появлением глобального политического авангарда и теории, его описывающей. Именно за последние годы возникли радикальные протестные движения, носящие принципиально новый характер. И они задают политические ориентиры для нового художественного авангарда. Так было перед революцией, так становиться и сейчас, когда ощущение и необходимость перемен – социальных, визуальных, политических – снова появилось в воздухе.
Эти чувства оказались созвучными 60-ым годам, когда, по свидетельству очевидцев, “двадцатилетний молодой радикал реально осознавал, что мир будет таким, каким он его сделает”. И есть уверенность в том, что предстоящие изменения целиком зависят от нашей позиции, от проекции наших идей в будущее: активизация процессов сетевой работы (net-working), стремление быть вместе (get together), занимать активную социальную и художественную позицию (to be concern and socialy engaged), чувство сообщества и желания найти альтернативные пути развития (community feeling, another view is possible) из абстракций английского языка и иностранного контекста стали настоятельной необходимостью художественной жизни в России. Главное, возникло чувство, что мы больше не являемся заложниками чьей-то непонятной нам игры, что мы способны творить свою реальность, в которой жизнь будет творческой, а мир справедливей.
Пора перестать думать, как следует правильно и эффективно торговать собой – нужно просто научиться дарить. И тогда каждый, пусть даже незначительный жест, может иметь самые широкие общественные последствия. Ведь самое опасное для системы – это противостояние людей, отрицающих потребительскую концепцию удовольствия, людей, способных отойти от цинизма товаро-денежных отношений, пропитавших общество сверху донизу, людей снова научившихся мыслить глобально. Время социально-обслуживающего цинизма прошло, и у нас уже нет права на пессимизм и пассивность.
Если, мы окажемся способны осознать и, тем самым утвердить, искусство как зону реальной творческой автономии, тогда у нас появиться возможность для реализации и распространения альтернативных моделей эстетического и социального утопизма, и мы с новым воодушевлением сможем обсуждать нюансы новой эстетики и проблемы создания новых убедительных произведений.
В этой ситуации позиция художника станет, наконец, настолько же радикальной, как и новая зарождающаяся действительность.
