Президент России Владимир Путин в своем ежегодном обращении к народу (май 2006) высказал некоторые соображения относительно положения семьи и воспитания детей. В том же году, его предложения были ратифицированы Госдумой РФ и получили законодательную силу. Впервые в пост-социалистической России, гендерная политика была сформулирована столь четко. Если в середине 1980-х, Михаил Горбачев говорил о возможном облегчении двойного бремени женщин через возвращение их к традиционной роли, то Путин сегодня отстаивает наемный труд российских матерей с параллельной государственной поддержкой. Какими риторическими и политическими стратегиями объясняется такой поворот? Какая гендерная идеология скрывается за ними?
Введение материнского капитала
Свое обращение 2006 года Путин начинает с озабоченности демографическим развитием России («…о самой острой проблеме современной России – о демографии»), отмечая влияние трех факторов: смертности, миграции и рождаемости. Требуется повысить безопасность дорожного движения, и поддерживать иммиграцию квалифицированной рабочей силы. Также он отметил растущий уровень жизни и поддержки детдомов.
Предложенная им демографическая программа, однако, фокусировалась на политике заботы о ребенке с целью стимулирования рождаемости, а особенно – рождения второго ребенка. Ежемесячные пособия по уходу за первым ребенком до 18 месяцев требуется повысить до 1500 рублей, и до 3000 рублей – на второго ребенка. Находящиеся в декретном отпуске матери должны получать не менее 40% от своей максимальной заработной платы до достижения ребенком 18 месяцев. Эти субсидии выплачиваются матерям из государственного бюджета. Поддержка программ усыновления призвана сократить огромное число детей-сирот.
Наконец, Путин предложил ввести новую форму пособий – “базовый материнский капитал”. Он представляет собой большую сумму денег, предназначенных для инвестиции в займы, покупку жилья, материнскую пенсию и образование детей. Мать начинает получать эти деньги по достижении ее вторым ребенком возраста трех лет. Общий размер материнского капитала для родившей двух детей составляет 250000 рублей, сумма ежегодно индексируется для защиты от инфляции. Средства материнского капитала могут быть потрачены исключительно на вышеуказанные цели, определенные государством. По мнению Путина, материнский капитал заменяет женщине заработок; государство предоставляет его матери при рождении второго ребенка в качестве компенсации «потере квалификации».
Путин предложил подход монетаризма и прагматики, как в смысле анализа, так и в отношении формирования политики. Он спрашивал и отвечал: «Что мешает молодой семье, женщине принять такое решение, особенно если речь идет о втором или третьем ребенке? Ответы здесь очевидны, известны. Это низкие доходы, отсутствие нормальных жилищных условий. Это сомнение в собственных возможностях обеспечить будущему ребенку достойный уровень медицинских услуг, качественное образование, а иногда и сомнение, что греха таить, просто в том, сможет ли она его прокормить». Проблемы, таким образом, представлены как чисто экономические, а решением видится повышение госфинансирования: «Стимулирование рождаемости должно включать целый комплекс мер административной, финансовой, социальной поддержки молодой семьи. Подчеркну: из перечисленных мною мер все важно, но без материального обеспечения ничего не сработает».
Поражает отсутствие в его речи упоминаний “мужчин” или “отцов”, как и бабушек-дедушек, да и других родственников, которые по-прежнему играют важную роль в воспитании детей в России. Косвенная поддержка отцовства читается только в первой части обращения, где Путин обсуждает роль вооруженных сил. Он настаивает на пересмотре законодательства с целью предоставления отсрочек от военной службы, в частности для призывников, чьи жены беременны.
Более того, Путин особенно резко критиковал экономическую зависимость матерей в «нуклеарных семьях»: «Считаю, государство обязано помочь женщине, которая родила второго ребенка и на долгое время выбывает из трудовой деятельности, теряя свою квалификацию. К сожалению – и я думаю, здесь нечего стесняться, о таких вещах нужно говорить прямо, если мы хотим решить такие проблемы, – женщина в подобных случаях подчас попадает в зависимое, а иногда, прямо скажем, и в унизительное положение в семье».
В речи Путина заметно стремление сохранить наследие советской семьи, которая держалась на гражданских правах работающей матери. Уходящее корнями в 1930-е года межполовое соглашение в СССР требовало от женщин оставаться одновременно и работницами, и матерями, в обмен на что они получали равные права (или отсутствие таковых) со всеми гражданами, а также ориентированную на женщин политику поддержки семьи. Условия этой политики можно суммировать как своего рода государственный феминизм, при том, что все независимые феминистские движения в Советском Союзе были запрещены.
Практика работающих матерей доминировала и в постсоветской России, хотя гендерные соглашения стали более разнообразными. Отметим появление буржуазной домохозяйки и мужа-кормильца. Интересно, что Путин обозначил любимый частью бизнес-элиты образ женщины как «унизительный». Это очень далеко от перестроечных восьмидесятых, когда Михаил Горбачев хотел возвращения женщины к традиционной роли, когда доминировавшая идеология поддерживала образ мужа-кормильца.
Кроме того, Путин не повторяет сильное символическое возвеличивание женщины-матери, типичное для советской идеологии. В его обращении отсутствуют прямые упоминания типично женских ценностей и врожденных психологических особенностей. Он лишь подразумевает их тем, что не упоминает о воспитании детей отцами.
Немногие мировые политики высшего уровня столь активно выступали за экономическую независимость женщин. Похожий подход можно обнаружить у классиков социализма, как например у Фридриха Энгельса и Августа Бабеля, а в СССР также у Александры Коллонтай, которая считала государственную поддержку женщин-матерей основным инструментом политики семьи.
Либеральная, консервативная и феминистская критика
Российские эксперты разошлись в оценках выступления Путина. Большинство академиков скептично считают, что монетаристские меры не повлияют на демографическую ситуацию. Можно выделить три частично совпадающих критических перспективы: либеральную, феминистскую и консервативную.
Демографы и социологи либеральной ориентации считают программу Путина недостаточной для стимулирования рождаемости, хотя она (программа) может поддержать решение завести второго ребенка, если семья уже планирует это. Невысокий размер предложенных программой пособий стимулирует, скорее, беднейшую часть населения. Указанные меры поддержат только этно-культурные группы с традицией многодетной семьи, перед которым проблема нищеты стоит наиболее остро. Для среднего класса размер материнского капитала слишком невелик, и не способен компенсировать экономические потери в случае даже временного ухода одного из родителей с работы. Таким образом, средний класс ничего не выигрывает, поскольку заработки его представителей выше пособий, а карьерные приоритеты слишком важны. Оставаясь два-три года без работы, матери рискуют приостановить продвижение вверх по служебной лестнице, жертвуя карьерой. Социологи также отмечают, что качественные услуги ухода за ребенком и образование стоят в современной России очень дорого, и расходы намного превышают названные президентом суммы детских субсидий. Основной вывод российских либералов, соответственно, таков: программа поддержки семьи отличается популистской риторикой, и может привести к неблагоприятным экономическим и социальным последствиям.
Консерваторы озабочены другими аспектами. Они выступают за более широкую государственную поддержку «естественной роли» женщин-матерей. Глава верхней палаты парламента России, Сергей Миронов, предложил ввести семейное пособие, поддерживающее женщин-домохозяек – неразвитый, по его мнению, институт в стране. Вместо одномоментной выплаты согласно программе Путина, Миронов предлагает регулярную государственную поддержку женщин в декрете. Одновременно это должно повысить престиж отца как кормильца семьи, надеется Миронов.
Третья критическая перспектива развивается феминистами и активистами женских движений. Отчасти они соглашаются с либералами, но акцентируют и другие аспекты. Чрезмерный монетаризм программы предполагает ее низкую эффективность. Монетаристские меры отвлекают от таких важнейших проблем, как реформа здравоохранения (для матерей), где столь низко доверие к институциям, а также от реформы образования. Феминисты также критикуют предложения Путина за ограниченное понимание типов и структур семьи, за внимание только к определенному ее виду. По их мнению, семейные пособия должны быть более разнообразными, а фокус на семьях с двумя детьми неоправдан. Кроме того, феминистов удручает традиционность роли отца, предписанная путинским обращением, что демонстрирует непонимание совместного родительского воспитания. Политика программы представляется очень близкой советской политике поддержки и помощи работающим женщинам – одновременно естественным матерям-воспитателям и удобному экономическому ресурсу. Такие меры усиливают незавидные позиции женщин на рынке труда и поддерживают гендерную поляризацию и дисбаланс полов на символическом уровне. Феминисты также отмечают, что не были даже мельком упомянуты вопросы гибкого трудоустройства – схемы, которые могли бы сбалансировать наемный труд и семейную жизнь.
Выводы
Предложенная в обращении Путина семейная политика предполагает повышение размера детских пособий и введение новой концепции материнского капитала для поддержки матерей с двумя детьми. Эти меры преподносятся как защищающие женщин. Мы считаем, что текст обращения и последовавшие меры обнаруживают стремление российского президента восстановить типичное для идеологии советского времени понимание гендера и родительства. Полный текст обращения рассматривает два взаимодополняющих гендерных вопроса: “женскую” демографическую проблему и “мужской” вопрос реформы вооруженных сил. Женственность определяется через наемный труд матери, поддерживаемой государством на символическом уровне, а на экономическом – получающей небольшие материальные пособия. Отсюда следует, что баланс работы и семьи является исключительно женской проблемой. Подобный вид поляризации гендерного сознания с четким разделением на женскую и мужскую сферы представляется типичным для современной российской администрации.
Если президент США Джордж Буш преподносится как сочувствующий консерватор, то имидж Путина – консерватор-прагматик. Консервативен он относительно советской социальной политики, которая представляет государство лучшим другом матери. Прагматичен же тем, что уделяет больше внимания “проблемам реальной жизни” и исключает свойственное советской идеологии превознесение материнства.
Мы в целом поддерживаем феминистскую линию критики. Мы согласны, что экономическая часть программы не добьется поставленных целей: она не способна стимулировать рождаемость, несмотря на популистскую риторику своих прагматичных заявлений. Мы считаем, что приоритет следует уделять политикам развития качеств и способностей родителей, гендерного баланс в родительстве, улучшения институций заботы и воспитания детей, создания удобных для семейной жизни условий труда и систем заботы о здоровье матери.
В то же время, не следует недооценивать символический вес новой президенстской программы повышения рождаемости. Как гражданин, российская женщина вновь определяется на условиях контракта работающей матери. Наступает конец разговорам «а не послать бы женщин домой». Напротив, появляется некоторое понимание дилеммы воспитания детей для образованной женщины в современной России (остаться дома, забыв о работе, или предпочесть детям карьеру); возникает также признание форм дискриминации экономически зависимых домохозяек со стороны их семей. Государство видит себя агентом борьбы с патриархальным укладом. Даже несмотря на то, что родительство по-прежнему определяется исключительно в терминах материнства, гендерные вопросы вновь появляются в центре российской государственной политики.
Впервые опубликовано в журнале: European Journal of Women Studies
Об авторах:
Анна Роткирч – директор проекта “ Fertility patterns and family forms in St. Petersburg”, Academy of Finland.
Анна Темкина – профессор программы гендерных исследований, Европейский университет (Санкт-Петербург).
Елена Здравомыслова – профессор программы гендерных исследований, Европейский университет (Санкт-Петербург), исследователь в Центре независимых социальных исследований.
