1. Нам нет никакого дела до художника Алексея Беляева-Гинтовта. Нас ничего не связывает с премией Кандинского и стоящими за ней людьми. Но сочетание такой институции и такого художника, как Беляев-Гинтовт, номинированного в шорт-лист этой премии, – это важный культурный и политический симптом.

Мы никогда не питали иллюзий по поводу политических взглядов Беляева-Гинтовта. С середины 90-х, находясь под влиянием доктрин прото-фашистского идеолога Дугина, он эпатирует «либеральную интеллигенцию» своим ультраправым пропагандистским декором, а в последние годы является стилистом «Евразийского союза молодежи» – крупной вождистской секты, выполняющей альтернативный подряд на эстетическое и идеологическое оформление имперских претензий российской власти.

Какая бы «мифотворческая» муть не оседала в декларациях «евразийцев», это – хорошо знакомое по трагической истории XX века фашиствующее эстетство.

 

2. Решение жюри премии ярко выражает состояние современной российской культуры, политики и общественной жизни. Уже давно они объяты глубоким сном неолиберального «разума» – в локальной версии, доводящей до гротеска все его особенности. В этом сне нет различий между правым и левым, красным и коричневым, фашизмом и коммунизмом. В нем признается только частная собственность и «саморегулирующийся» рынок. Именно в этой точке сомнамбулического безразличия соединяются сегодня эклектическая «лево-националистическая» идеология «евразийства» и позиции видных представителей российской бизнес и медиа-элиты, входящих в жюри и попечительский совет премии.

«Пусть цветут все цветы!», «Все идеологии стоят друг друга!», «Искусство вне политики!»Так в один голос заявляют эти респектабельные господа. Они делают выгодные финансовые и символические вложения в искусство, и с помощью «очевидных» лозунгов легитимируют возможность откровенно фашистских высказываний в публичном пространстве.

«Мы политические убеждения художников не обсуждали. Что же касается эстетики, то я считаю, что это очень интересное явление», – говорит Александр Боровский, заведующий отделом новейших течений Государственного Русского музея, член жюри премии Кандинского. Он видит в творчестве Гинтовта «ироническую дистанцию», «игру» и делает вид, будто ему ничего не известно о политических взглядах художника. Вероятно, сходной позиции придерживается большинство членов жюри.

Но, если для российских экспертов, входящих в состав жюри премии, идеологическая подоплека подобного искусства не совсем ясна, тогда, может быть, их немецкие коллеги, соучредители премии из Фонда искусств респектабельного Deutsche Bank’a, могли бы напомнить о судьбе нацистского искусства у себя на Родине? Однако, похоже, иностранные члены жюри не имели возможности по-настоящему разобраться в российском контексте. Но им тоже придется нести ответственность за выбор жюри.

«Решение жюри может быть истолковано как солидарность с его (Беляева) позициями» – полагает Иосиф Бакштейн, комиссар Московской Биеннале. От себя мы прибавим, что сделаем все возможное, чтобы оно было истолковано и воспринято именно таким образом.

 

3. По меткому определению ведущего российского арт-критика Андрея Ковалева, включение художника Беляева-Гинтовта в шорт лист премии Кандинского выражает «стремительную фашизацию правящего класса».

Названия работ из последней серии плакатов Беляева-Гинтовта, появившихся на сайте Евразия почти синхронно с объявлением листа номинантов красноречивы: «Правый марш», «Наш сапог свят!», «Слава русскому оружию!», «Мы будем лечить вас йадом!», «Абсолютная родина», «Все сжечь», «Какой урон ты нанёс врагу?!». Десятки и сотни убийств на национальной почве совершено за последние годы под лозунгами, подобными этим, напрямую

вырастающим из манифестов «Евразийского движения»: «…Мы Союз Господ, новых повелителей Евразии. Мы утвердим свою волю суверенно, непоколебимо, безотзывно. …Наша цель – абсолютная власть… Нам поклонялись народы и страны, нашa длань простиралась в полмира, а подошвы топтали горы и долины всех континентов земного шара. Мы все вернем назад… Россия – вот истинная мера вещей. То, что ее и ее народ укрепляет, объединяет, усиливает – благо, все, что их ослабляет – зло. Так рождается «опричная этика». Родина Русь превыше всего».

Имеет ли в виду эти призывы Николай Молок, когда утверждает, что творческая позиция Беляева (оформляющего все эти бредни в «большой художественный стиль») «выражает тенденцию госстроительства»?

Имеет ли он в виду, что российское госстроительство – это призывы к милитаризму, эстетствующей героике, культу насилия, войне, самым оголтелым формам фашиствующего неравенства «господ» и «рабов»?

Хочет ли жюри престижной премии сообщить нам своим решением о том, что соответствующий стиль уже узаконен в российской публичной сфере?

 

4. Начиная со Второй мировой войны современное искусство могло быть каким угодно, только не крайне правым и не фашизоидным. Однако теперь, с выходом на мировую арену российского капитала и кризисом существующей модели неолиберального капитализма, подыскивающего для себя новые формы и идеологии, современное искусство, как и связанный с ним бизнес, осваивает эти новые для себя сферы.

«Бездарно выглядит [кавказская] горная дорога, по которой не идут российские танки», – полагает Беляев-Гинтовт. Это высказывание задает известное фашистское распределение эстетического и политического. Весь мир рассматривается под углом его формирования «волей» художника-господина, который хочет «красоты» и «власти». Если смерть «красива» – то «да, смерть!». Пусть даже это смерть миллионов.

Наша «политизация искусства» сегодня – отказ судить о работах Гинтовта по тем же эстетическим законам, что и о работах других современных художников, как бы далеки от нас они ни были. Наши расхождения с «попечителями», арт-дельцами и критиками, поддерживающими ультраправое искусство – расхождения в первую очередь политические. Только введя политический критерий, мы можем говорить об искусстве как об искусстве; только поместив Гинтовта в контекст ангажированного ультраправого искусства, мы можем давать ему серьёзные эстетические оценки.

 

5. «Расцвет» российского современного искусства последних лет, тесно связанный с освоением избыточных нефтеприбылей, происходит с особой буржуазно-прогрессистской самоуверенностью, подавляющей любые сомнения в реальной прогрессивности форм и содержания этого «расцвета». Насквозь реакционный, глубоко антидемократичный по своей сути российский правящий класс продвигает свои осознанные материальные интересы и полусознательные эстетические предпочтения, коррумпируя культурную и интеллектуальную сферы.

Одна из статей того же Молока называлась «Всем молчать!» и говорила о том, что не стоит критиковать Московскую биеннале, а надо радоваться, что «она у нас есть».

«Всем молчать!» Таков результат 15-летней политической деградации российского общества. Таков итог уходящей эпохи транснациональной приватизации всего и вся. Она оставила общество фактически лишенным каких-либо навыков критического анализа, демократической дискуссии, гражданской, классовой солидарности.

 

Мы призываем не молчать всех тех, кто способен на критическую мысль и солидарное действие. Мы призываем прервать фашизоидные грёзы российских элит и аполитичную дремоту тех, кто пассивно движется вместе с ними в одном русле.

 

Фашизм, нацизм, национализм любых мастей – на свалку истории!

 

08.12.2008