Во-первых, расизм проявляется в своего рода удивлении. Люди просто не ожидают в определенных местах увидеть темнокожих африканцев. Бывает, что сидишь, как мы здесь сидим, а вдруг услышишь, “Черные везде!” Человек реагирует на то, что видит. Нет ругани, нет плохих слов: просто удивление. Бывает, что начинают ругаться: “Чего вы понаехали! Что вас сюда занесло! Поезжайте обратно!” Кроме этого, есть и люди, у которых есть желание не только оскорбить, но и побить.
Расистские нападения происходят потому, что власть реально никогда не высказывалась против этого явления. Расизм сразу не пропал бы, но все было бы по-другому. Представления все-таки меняются в лучшую сторону. Но если власти это выгодно—т.е., помогает ей найти общий язык с населением—она будет продолжать именно в этом духе. Пока само общество не решит, что дальше так нельзя, что оно больше не будет это терпеть. Власть не высказалась, а многим людям безразлично. То, что на журналистку из Тувы напали в метро (и она как раз говорила по-русски), и люди не реагировали (кроме таджика-гастарбайтера, который за неё заступился), это показательно. Люди настолько заняты своими делами, что не замечают, что происходит вокруг. И это опасно.
Мы ходим на марш в честь дня рождения Николая Гиренко (убитого 19.VI.2004). Он очень помог нам в “Африканском единстве”. Я его хорошо знал. Мы с ним вместе ездили в ЮАР на всемирную конференцию против расизма. Он участовал в круглых столах, которые “ИЧУМБИ” проводит в электротехническом институте. Эти семинары мы проводим, чтобы люди осознали, что расизм существует. Мы считаем, что это лучше получается со школьниками, студентами. Трудно переубедить пенсионера, считающего, что все должно быть, как он к этому привык. Или человека, которого научили, что любой иностранец, приезжающий в Россию— вообще враг. Как его убедить, что этот “враг” может оказаться другом, который подставит ему плечо, когда он будет в беде? Но с молодыми это вполне возможно. Они могут это понять. Студент, поучаствовавший в такой дискуссии, выходит оттуда и что-то остается у него в голове. Я помню первый наш круглый стол (в 2001 г.). Там выступал и Гиренко. Люди вопили, “Нет у нас расизма в России!” Позже, начиная с 2003 г., люди стали задумываться. Сейчас никто из тех, кто ходит на наши занятия, уже не отрицает наличие расизма. Даже власть уже признает это по-своему. Иначе, сейчас не было бы городской правительственной программы по толерантности.Другой вопрос, что мы еще не добились тех четких высказываний, о которых я уже упомянул. Или четкой реакции в форме плана действия, чтобы этого меньше стало или не стало вообще. Так что есть смысл в том, чтобы продолжить наши дискуссии — в школах, в университетах, там, где это возможно. Цель таких встреч как раз уменьшить тот контингент, который может развиться в ярых расистов, в тех, кто выходит на улицу, бьёт и убивает. // Валенс Манирагена (член “Африканского единства” и председатель благотворительного фонда “ИЧУМБИ”)
