#14: Самообразование

ЭксАргентина почерпнула свои исходные темы из экономического кризиса и восстаний в Аргентине, в декабре 2001 года. Проект продолжался четыре года и предоставил нам гораздо более долгий отрезок времени, чем обычная спешка, с которой должны организовываться выставки и культурные мероприятия. У нас было то длительное время, которое необходимо для рождения действительно критических и сложных произведений искусства.

Проект состоял из нескольких этапов. С ноября 2002 г. мы находились в Буэнос-Айресе, где встречались с несколькими группами и индивидуальными художниками и где начали тот процесс сотрудничества и обсуждения, который продолжался четыре года. Осенью 2003 года мы вернулись в Берлин и организовали конференцию «Планы расставания с обзором». Конференция была направлена на обсуждение теоретических и методологических вопросов, которые были выработаны нами совместно с европейскими коллегами. За ней последовала выставка «План бегства от работы в действие», которая была показана в Музее Людвига в Кельне, в марте 2004 г. Часть этой выставки была также показана в сентябре 2004 г. на выставке «Как мы хотим, чтобы нами управляли», в Centro Civico, в районе Барселоны Las Minas.

АК: Не мог бы ты вкратце объяснить, почему начались протесты? Не мог бы ты обрисовать ситуацию, сложившуюся в высшей школе?

ИФ: Нынешняя ситуация с высшей школой в Германии определяется в первую очередь ее коренным преобразованием, а именно введением оплаты за обучение и переходом на двухступенчатую систему преподавания – бакалавриат и магистратуру. Все больше выпускников сразу же по окончании обучения оказываются на рынке труда, и лишь небольшое количество “элитных” молодых ученых поддерживается заинтересованными в них предпринимателями. Общественно важные, но экономически нерентабельные научные дисциплины упраздняются. То обстоятельство, что учебные программы приводятся в соответствие с нео-либеральными критериями, намечает конец критических наук. Начиная с лета 2005 года все больше студентов в различных федеральных землях протестуют в первую очередь против федеральных планов по введению платного образования. В мае 2006 года пошла волна студенческих протестов. Их причиной стало скорое принятие закона о всеобщей по семестровой оплаты за обучение в размере не меньше 500 Евро вдобавок к уже существующим административным сборам. У нас, в федеральной земле Гессен, правительство, например, даже намеревается установить некий сбор с иностранцев, приехавших на учебу в Германию, размер которого составит до 3000 Евро в год! Таким образом, нынешние “равные образовательные возможности”, с их весьма малозаметными формами диффренциации, могут превратиться в образовательную систему, откровенно дискриминирующую по социальным и географическим признакам. Однако больше всего возмутила – и стала достаточным основанием для “жаркого” лета – мысль власть имущих о том, что студенты могли бы приплачивать еще по 1000 Евро в год. Хотя в любом случае очевидно, что уже повсеместно существующие поборы за обучение будут постепенно расти. При этом сформулированная в результате протестов критика не выходила за рамки защиты академических привилегий. Основательная полемика о значении процессов экономизации и общественном статусе образования только начинается.

Ошибка – это феномен, который определяет последовательность событий, вычерчивает линии на карте жизни. (Эрроризм основывает свои действия на ошибке).

Ошибка – это отрицающее утверждение, или размышление над другим возможным результатом.

Традиционное образование дает уроки на конкретных примерах, использует ошибку как переменную, чтобы судить о знаниях. В традиционном образовании ошибка должна быть исключена. Каждого, кто так или иначе переживет ошибочный опыт, наказывают.

Речь идет о том, чтобы, с одной стороны, свести к минимуму сознание того, что ошибка есть что-то позитивное, но, с другой стороны, многое заимствуется у диалектичности метода проб и ошибок, и все это ложится в основу обучения.

В свете неолиберальных подходов к образованию и дискуссий вокруг интеллектуальной собственности, все сложнее становится отстаивать мысль, что знание – это общая собственность, производство и распространение которой не может контролироваться тем или иным лицом или группой лиц и определяться их интересами. Попытки демократизировать доступ к знанию превратились, кажется, в исторические исключения сегодня, когда знание становится товаром и патентуется, а образование приватизируется и стандартизируется, когда обсуждается создание элитных университетов, а копирование считается преступлением. Сегодня знание, оберегаемое правами собственности, рассматривается как прибыльный товар и на уровне национальных государств, и в международном масштабе. Как пишет Янн Мульер Бутан, для того, чтобы стать предметом потребления, знание в качестве экономического блага должно основываться на двух принципах: эксклюзивности и соперничества в пользовании: “Эксклюзивность подразумевает, что принадлежность одному владельцу препятствует использованию данного экономического блага другими людьми. Принцип соперничества означает, что <определенное> знание не применимо в других областях” (Мульер Бутан, 2003, стр. 275).

В течение последних полутора лет мне довелось в ряде проектов тесно сотрудничать с итальянским куратором и искусствоведом Марко Скотини и, часто бывая в Италии, общаться с группой миланских художников Альтерациони видео.

Марко, будучи деканом факультета визуальных искусств в Новой Академии изящных искусств, критиком и педагогом, на своем курсе отдает предпочтение максимально практической форме взаимодействия – воркшопу, т.е. когда близко общаются те, кто преподают – со студентами. Воркшоп Общества Радек, например, строился исключительно на “обмене опытом”; этот опыт включал в себя дисциплину, которую можно назвать “современное проживание” – от бытовых задачек по самоидентификации молодого человека до эпатажных “политических” акций.

Марко поощряет фантазии студентов, предметом которых непременно должна стать какая-нибудь выходка. Для Марко весьма важным остается дискурс, который гарантирует преемственность левой риторики и интеллектуальной традиции.